Две бочки варенья, або Эй, вставайте.

- Я не понимаю, - сказал Мальчиш-Плохиш, - это чувак, который все время туда-сюда на лошади мечется и орет «эй, вставайте!», он-то почему не на фронте? Он, в отличие от нас, совершеннолетний.

- Ты же видел, какой он в последний раз был, - ответил Кибальчиш, набивая ленту патронами. - Коня нет, шапки нет, сабля поломана. Мужик тоже повоевал.

- Шапки нет, - ядовито сказал Плохиш. - Ах тыж боже мой! Тяжелое ранение - шапка слетела. А потом, когда мы сорвались, почему-то похромал в противоположную от фронта сторону. Я напомню, у тебя отец с братом грузом «двести» вернулись в Ростов, а не «шапка слетела».

- Я не понимаю, - со вздохом сказал Кибальчиш, откладывая ленту. - Что тебе не так? Все есть - и черные бомбы, и белые снаряды, и желтые патроны. И пушки, и все остальное. И стрелки, как на фарт, побиты. Кто бы нас пустил на войну, если бы стрелков не побили? А так хочется из ДШК пострелять!

- Что мне не так? Что поубивают нас тут нахуй, - мрачно ответил Плохиш. - А потом этот гонец придет, уже без шапки и сапогов, и что — бабки на войну пойдут? Я, конечно, понимаю пацанские понты, чтобы девочкам понравиться, но в лучшем случае ты будешь без ног, а в худшем — в пластиковом пакете. Любой вариант девчачью любовь не предполагает.

Кстати, что у нас со снабжением?

- Банка консервов и пачка-жевачка, - гордо ответил Кибальчиш.

- На всех? Понятно, - тоскливо отозвался Плохиш. - А денежное обеспечение?

- Тридцать тысяч рублей в месяц!

- Кто-нибудь эти деньги получил?

- Так деньги в конце, - растерянно отозвался Кибальчиш. - Когда работу сделаем…

- Еще более понятно. Слушай, у меня есть встречное предложение, - Плохиш вытащил из-за отворота сложенный вчетверо листок, и протянул его Кибальчишу. Кибальчиш расправил листок на колене и начал читать, шевеля губами и морща лоб. Затем растерянно посмотрел на Плохиша, начал понемногу наливаться ненавистью, резко встал и двинулся вперед, вытаскивая на ходу из ножен шашку.

- Ах ты гадина…

- Тихо, - ледяным голосом отозвался Плохиш, уперев в лоб Кибальчишу ствол маузера. - Ты же знаешь, почему меня Плохишом назвали. Не потому что я плохо в школе учился. Спрячь зубочистку, сядь на место и поговорим.

Кибальчиш с лязгом вогнал шашку в ножны, вернулся и сел на патронный ящик. Плохиш запрыгнул на бруствер, сел, свесив ноги, и засунул пистолет в кобуру, предусмотрительно оставив ее открытой.

- Что тебе не так?

- Ты же измену предлагаешь!

- Измену кому?

- Ну вот, - Кибальчиш заводил руками вокруг себя, - Вот этому всему! Всему, что есть! Вот это вообще все!

- То есть внятно сформулировать ты не можешь. Ясно. Я тебе напомню, буржуины у нас в селе школу и поликлинику построили. И выдали кредит твоему папе-алкашу на агрокомплекс. Или ты вправду веришь, что он цветущий папоротник в ночь на Ивана-Купалы нашел?

Кибальчиш потупился и шмыгнул носом.

- А дальше было так, - холодно продолжал Плохиш, - отдавать кредит твоему батяне, и таким как он, не хотелось, и они поперли воевать. Брат не мог найти работу, а тридцать рублей в месяц — большии-и-ие деньги! Да еще пострелять можно бесплатно. И вот твоя очередь дохнуть в войне с неведомыми буржуинами. Кстати, главного заграничного буржуина зовут Вячеслав Николаевич, и он, в отличие от тебя, бурята — славянин.

- Я не бурят, я россиянин, - угрюмо отозвался Кибальчиш. - Меня за бочку варенья и ящик печенья не купишь.

- Ты думаешь только о себе, - терпеливо сказал Плохиш. - В предложении сказано - «каждому». Каждому из мальчишей по ящику печенья и бочке варенья. Всем, а не только мне и тебе. Гуманитарный буржуинский фонд «Дети на войне». Мелкий шрифт тоже читай.

Кибальчиш поднял с земли втоптанный измятый листок и начал водить по нему взглядом.

- Я понимаю, - продолжал Плохиш, - что мальчиши так и будут грызть одну консерву на тридцать человек, а мутный дядя с ранением шапки начнет таскать в тыл непонятные мешки. Но это уже не мое дело.

- Обдумать надо, - буркнул Кибальчиш, аккуратно складывая листок и пряча его во внутреннем кармане. - Тут с кондачка не решишь. Опять же денежное содержание утратим, это вычет из варенья. Скажи им — пусть по две бочки. Зря что-ли кровь собрались проливать. Особенно детскую. На смерть идем. И за батю мне отдельно бочку.

- Две так две, - легко согласился Плохиш, выбираясь из окопа. - Я передам. Слушай, один вопрос напоследок.

- Ну?

- Почему ты Кибальчиш? Ну вот я понятно, Плохиш, А что твое имя обозначает? Был бы ты Мальчиш-Тохтамыш, или Мальчиш-Хуйпроссыш — это ясно. А исконно русское «Кибальчиш» — это что?

- Не знаю, - все так же угрюмо отозвался Мальчиш-Кибальчиш. - Мамка так назвала перед тем, как в Таиланд на пип-шоу уехала. Все, иди, пока я не передумал.

- Пока, Кибальчиш. Пыщ-пыщ! Да ладно, не злись, я пошутил.

***
Плохиш шел по полю, покусывая травинку, огибая воронки и обрывки спиралей Бруно. Внезапно за спиной что-то тяжко ебнуло. Плохиш на рефлексе скатился в ближайшую воронку.

- Кажется Мальчиш-Долбоебыш таки разобрал свою мину на артиллерийском складе, - задумчиво сказал сам себе Плохиш, и осторожно выглянул из воронки.

На позициях мальчишей рвануло еще раз, и еще, и пошло рваться дальше по всей линии, укрывая пейзаж дымом. Высоко в небе кувыркалась башня танкетки. Через несколько секунд вокруг воронки посыпался щебень, и Плохиш опять вжался в грунт.

- Молодец, Тохтамыш. Разобрался — как экономить на варенье. А ведь скажут что это я все натворил, - Плохиш вздохнул, выплюнул травинку, взял сигарету, улыбнулся и посмотрел в небо.

- Летят параходы — привет Мальчишу. Плывут пианеры — привет Мальчишу. Идут буржуины — пиздец Мальчишу.

И выпустил сигаретный дым в мирное небо.